Храм святителя Спиридона и социальная среда

Социальная динамика святыни, несмотря на своеобразие церковного пространства Керкиры, являла собой созидательную силу в формировании коллективных отношений. Почитание святителя играло роль социально объединяющего фактора. С 1456 года, когда мощи были принесены на Керкиру, и в течение долгого и сложного процесса становления святителя покровителем острова «история Керкиры и ее жизнь неразрывно связаны с честными мощами святителя Спиридона», на протяжении веков пребывающих нетленными, представляя собой религиозную святыню острова. Изучение многовекового и постоянного присутствия святыни среди местной общины Корфу является предметом для многогранного исследования, проявляющего особый вклад святыни и взаимодействие ее с окружающей средой через целый ряд различных подходов.

В настоящей работе внимание сосредоточено главным образом на первичных исторических данных, которые хранятся в архиве храма святителя и в Керкирской митрополии в то время, как хронологическим полем анализа является действительность нового и новейшего времени, как правило пренебрегаемая, но имеющая особый интерес. Архив храма святителя, хоть и не велик объемом, является тем хранилищем памяти, в котором документально отобразились свидетельства, особо ценные для прослеживания различных уровней исторической действительности. Через составляющие элементы разнородных его материалов обеспечивается множественное прочтение социальной действительности и воссоздается то, что является диахроническим и нередко необозримо на поверхности. Одновременно, интереснейшие замечания происходят из наблюдения периодов молчания истории. Производные пастырской и административной деятельности осязаемо отображают духовную и литургическую жизнь, ведение и распространение благотворительной деятельности, связь с верующими, местными церковными и политическими властями, а также с политической, экономической и социальной действительностью вообще, в результате чего фиксируются воспоминания и модели коллективного поведения, не подверженные тирании быстротекущего времени. В силу особой своей природы архивный материал отсылает к постоянно подвижной множественности социальных отношений, как и к движению социальной структуры, в то время как делает возможным наблюдать за психологией человека и религиозной верой.

«Скромные» свидетельства повседневности подтверждают крепкую приверженность к сохранению фрагментов диахроничности, в то время как главные действующие лица настоящего дня составляют о ней представления, диктуемые непосредственными корреляциями и цепью событий, находящихся в развитии и ведущих к существенным изменениям. С полным осознанием данного факта, а также понятия времени, приснопамятный митрополит Керкирский Мефодий произносит следующие характерные слова: «Но рыдание заинтересованных не интересует историю», сказанные по поводу снятия щитов с гербами семьи Вулгарисов со свода Престола, добавляя: «Было бы смешно, если не сказать иначе, думать, что история предается забвению, поскольку она по достоинству подвергается оценке и исследованию». В этом ярко обозначенном аргументе отображается позиция иерарха по отношению к настоящему моменту времени, опирающаяся на знание прошлого и его превратностей, но и всех тех сокрытых и подспудных сил, которые занятые соотношениями могущества и влияния, оперируют понятием «история», предлагая многоразличные «прочтения», а по сути дела прикрывая всем этим практику служения своим корыстным интерeсам.

Начало и дальнейшее функционирование храма святителя как места паломничества подлежали тем правилам, которые, в обеспечение гласности и доверия, устанавливались политической или церковной властью, преследуя двойное назначение внутреннего и внешнего благоустройства. Первой являлась забота, принявшая характер кодекса деонтологии, о гармоничном функционирования храма на протяжении времени, во избежание случаев произвола и злоупотреблений. Другой, «внешней» целью были связи храма с социальной средой и созидание чувств доверия и приверженности его особому религиозному культу.

Цикл, начатый перепиской священника Филипа Калохэретиса в 1489 году, предлагавшего перенести мощи святителя Спиридона в Венецию, завершается в недавнем прошлом объявлением храма святителя юридическим лицом с собственным уставом, укрепляя уже общее представление, что: «Храм поставлен на общественное ежедневное служение, и лежащие в нем мощи святителя Спиридона для поклонения стоят, сие есть право, принадлежащее народу на протяжении пяти веков, и ничей патронаж не в силе лишить его этого».

В череде главных административных постановлений основными вехами являются указ Генерального Смотрителя Андреа Корнера от 7 декабря 1679 года, регулирующий административные вопросы и указ из 16 статей Августина Сагредоса от 5 июля 1711 года, который касается финансовых вопросов, продаж, взносов, использования пожертвований и обязанностей кассира и бухгалтера. Постановлением от 7 февраля 1812 года, которое, однако, не было подписано, определялся статус священника храма, размер доли, которую получала семья Вулгарисов из доходов храма (то есть 1/8), обязанности попечителей и, наконец, вопросы, касавшиеся хорошего управления и предупреждения произвола.

Первая систематическая попытка прояснения со стороны церкви статуса храма святителя была предпринята в 1925 году митрополитом Керкирским Афинагором, который, при поддержке властей округа, назначил попечителей. Его дело с большими трудностями продолжил митрополит Керкирский Мефодии, условия, при которых его попытки вести храм святителя в подчинение Керкирской Церкви увенчались успехом, были весьма характерны и самым ясным образом отображаются в период судебной тяжбы с семьей Вулгарисов по вопросу о частнособственническом статусе, когда Митрополит пишет: «… за отсутствием денег, я не смог попасть в Афины для того, чтобы выступить с опровержением поданного обращения по данному делу, и оставил все на помощь Бога».

Архивные источники показывают, что в сфере социальных поведений храм, постоянно имея в фокусе своей деятельности личность святителя Спиридона, всегда поддерживал тесные отношения окружающим обществом и располагал возможностью существенного влияния, нeпосредственно сказывающегося на сплоченности общества и экономической деятельности. Этот факт отражен в символических и коммерческих положениях устава (1768) керкирского ломбарда. Кроме того, соответствующая связь в общих чертах обрисовывается и в отношении формирования национальной коллективно-воображаемой идентичности, которая составляется из символического посредничества между отдельными лицами и группами, так как представляет собой священную составляющую этой прочной коллективности.

Одним из этих параметров является связь между национальной идентичностью и религиозностью, имеющая цель поддержать национальное сознание в неустойчивые переходные периоды. Характерен рассказ о трудных годах Второй мировой войны: «В священном сем Божественной Силы храме, одного лишь призывали многочисленные прихожане в ту минуту, когда немецкие самолеты, направляясь бомбить Корфу, изменили направление, повернув в другое место, когда митрополит сей (Мефодий), обращаясь к божественному тайноглагольнику и Керкиры покровителю, говорил: сей наш святитель не допустит, чтобы нас бомбили».

Отзывчивость и настойчивая забота о сохранении особого религиозного и культурного наследия любой ценой снова проявляются в трудные времена национальных испытаний в действиях членов Распорядительного комитета, поскольку: «вовремя было принято решение скрыть наиболее ценные для богослужения объекты, чтобы храм не лишился их и чтобы они не попали в скверные руки оккупантов — итальянцев и немцев, и это при осознании последствий такого сокрытия и того, что может повлечь за собой это действие».

Материальный и духовный вклад особенно усиливается в кризисные времена, когда испытанию подвергаются и отдельные люди, и институты. Так во время оккупации храм святителя: «не ослабевал в проявлении чувства любви к ближнему и не прекращал помогать страждущим удачным вмешательством и могучим облегчением гнездящегося в недрах общества несчастья, облегчением, проявляющимся в значительной степени в предоставлении денежной помощи и финансировании покупки лекарств для брошенных и незащищенных вдов и сирот, живших в нищете и лишениях, в сырых и темных комнатах».

Природные бедствия представляют собой одно из вершинных проявлений несчастья и, к сожалению, в них никогда не было недостатка в действительности ионических островов. Напротив, такие явления не редки, и это в значительной степени связано с тем немаловажным обстоятельством, что эта островная область располагается в сейсмической зоне. Из-за сейсмической активности, поразившей 13 августа 1953 года ионические острова с трагическими последствиями, Распорядительный комитет собрался на чрезвычайное заседание и принял решение направить сумму 2 млн. драхм: «как выражение любви и солидарности» в «бедствии, поразившем братьев на Ионических островах, а также в невыносимом несчастье, которое разразилось по причине отсутствия крова, пищи и одежды у большого количества жителей Ионических островов». В продолжение этого шага несколько дней спустя, а именно 19 августа, последовало новое решение об отправке предметов первой необходимости, которые были переданы митрополиту Керкиры, поскольку он был председателем комитета по сбору пожертвовании, созданному специально для этой цели!».

Занятие благотворительной деятельностью с процессом активизации нравственных ресурсов в попытке поддержать тех, кто обладает весьма небольшим или совсем никаким доходом, и во вторую очередь, как частичное и ограниченное вмешательство с целью нормализации структурных социальных неравенств, связано с конъюнктурным циклом экономики. Непосредственные последствия этого циклического потока — бедность и нищета, как результат плохого урожая, спекуляции и расстройства торговой деятельности. Любое расширение кризиса по продолжительности или интенсивности — запускает соответствующее увеличение ресурсов, которые идут на благотворительную деятельность на регулярной или экстренной основе. Во время экономического кризиса 1954-1955 гг. было зарегистрировано превышение в 10.000 драхм суммы, предусмотренной в бюджете в качестве материальной помощи размером в 4.250 драхм. Этот факт оправдывался следующим образом: «превышение объясняется серьезными финансовыми затруднениями, которые бичом обрушились на эту местность, сопровождаясь и болезнью, поразившей народные массы».

Канонические и установленные опытным путем системы контроля за благотворительной деятельностью были в достаточной степени оснащены приемами, обеспечивающими проверку и исключение лиц, которые действительно не нуждались в помощи. Вся эта деятельность происходит на уровне процедур некоммерческой финансовой деятельности, интенсифицирующийся в случаях значительного или обобщенного уменьшения доходов низших социальных слоев.

Последствием финансовых затруднений является обращение к кредитованию, поскольку для многих это представляет последнее прибежище в стремлении спасти собственное достоинство. Кредиты на острове обслуживали частные предприниматели этого рода деятельности или те, кто подпольно предоставляли необходимый капитал под особо высокие проценты. Параллельно с деятельностью физических лиц специализированные организации по кредитованию, такие как ломбард и различные банки, предоставляли помощь тем, кто имел доступ к предлагаемым услугам с более рациональным колебанием процентов. Очень часто Распорядительный комитет храма святителя Спиридона в силу необходимости справиться с чрезвычайными обстоятельствами предоставлял небольшие займы персоналу или клирикам, служившим в храме. Эти небольшие по сумме займы (речь идет о 3-6 месячной зарплате) выдавались без процентов, без залога и выплачивались с небольшими удержаниями из зарплаты заемщика. В некоторых случаях, которые были связаны с серьезными осложнениями здоровья, часть займа дарилась, а если за тем следовал роковой конец, сумма прощалась полностью без каких-либо требований выплаты родственниками или другими Лицами. Из количественного изучения расходов на благотворительность следует, что большинство средств адресуется женщинами особенно преклонного возраста, одиноким и постоянно проживающим в городе Керкира. Далее следуют престарелые и неспособные к работе мужчины, которые страдают от какого-либо увечья, и, наконец — опекуны сирот или детей с хроническими проблемами здоровья.

Большая часть денег предназначена для покрытия медицинских расходов физических лиц или категорий лиц, как произошло в случае с учениками начальной школы селения Периволи, которым храм оплатил транспортные расходы, расходы на лечение в афинской клинике и возвращение, когда выяснилось, что они страдали от: «парши волосяного покрова головы, заразной болезни». В записях упоминаются и суммы, которые имели цель покрытие непосредственных бытовых потребительских нужд, освобождение заключенных, финансовую поддержку находящихся на военной службе и т.д.

В организованных социальных структурах предоставление образование является функцией государственного сектора, но тем не менее, всегда есть поле для деятельности и помощи в попытке восполнить пробелы, не покрываемые предусмотренными механизмами.

Кроме того, одним из проявлений социального неравенства является материальная бедность родителей, которая означает минимальный доход и ограниченные возможности для их детей, ограниченную возможность доступа к различным ступеням образования, что способствует увековечиванию их приниженного положения. Для устранения этого неравенства, пусть и в ограниченной степени, храм святителя Спиридона проявляет на деле постоянный Интерес к повышению образовательного уровня, предоставляя возможность финансово несостоятельным получать образование.

Заинтересованность в перспективе прогресса воплощалась на практике путем предоставления стипендий на обучение для отличников и учеников из неимущих семей Керкиры с тем, чтобы они смогли продолжить обучение в образовательных заведениях больших городских центров. Стипендии выделялись не только на получение богословского образования, было также не мало случаев, когда Распорядительный комитет, выказывал дух человеколюбия и солидарности и в отношении семей неимущих студентов.

Отдельное внимание уделяется духовной и культурной деятельности, что свидетельствует о духовной отзывчивости и сознании особого наследия. Под этой призмой признается деятельность и заслуги Общества Керкирских Исследований, а в 1964 году принимается решение пожертвовать ему 5000 драхм на создание музея Дионисия Соломоса. В качестве мотивации решения говорится следующее: «что сохранение памятников славной истории нации и особенно Керкиры представляется насущным долгом для назидания потомкам и черпания поучительных примеров из этих национальных источников».

В близкой связи с исторической действительностью стоят данные, которые экономическая история начала исследовать лишь в последние годы, так как они обнаруживают интересные частные элементы социального и нравственного образа мыслей. Памятка о том факте, что для завершения работ по выкладыванию плиткой из подольского мрамора пола храма в бюджете был предусмотрен расход в 550 драхм с такой мотивировкой: «Дар по завершении работ мастерам и их помощникам» незамеченной или быть воспринятой как простое свидетельство благотворительности. Однако она является более существенной, поскольку свидетельствует о более глубоких, первичного характера обменных и экономических моделях поведения в отношении дара — ответного подарка. Согласно этому отношению, дару соответствует ответный дар в виде качественной работы, в короткие временные промежутки завершения работы. Даже если нет ясной связи, существует и осуществляется, с одной стороны, нравственное обязательство, а с другой — денежный обмен. Конечно, не следует совершенно упускать из виду то обстоятельство, что церковная интерпретация функционирования дара связана с обращением работы в служение ближнему и одновременно, представляет собой причину для личного участия в обеспечении необходимыми продуктами или услугами всего общества.

Связь с деньгами в церковном пространстве извечно представляет многосложную действительность нравственного и распорядительного опыта, посредством которого богословская мысль подходит и интерпретирует деньги не как самоцель, но как средство, распоряжение которым необходимо осуществлять разумно, точно и щедро, чтобы обеспечить сохранение и культивацию нравственности.

В случае с храмом святителя нужно заметить, что с тех пор, как он был признан в качестве юридического лица, распоряжение финансами в большой степени содействовало развитию и выстраиванию связей доверия с местным обществом. Что бы ни указывал богословский подход, распоряжение наличным капиталом и имущественными правами на всем историческом своем протяжении было тяжелой задачей. Раздоры по поводу распоряжения доходами отмечаются даже между членами семьи Вулгарисов, которые пожинали их как следствие владельческого права. Кроме того, общее недовольство народа, приведшее к оспариванию законности владения мощами семьей Вулгарисов и их прав как покровителей, было, как кажется, не лишено связи со случаями произвола, непосредственным результатом которых были неисправности в делах храма и урон, нанесенный его репутации, поскольку он оказался не в состоянии соответствовать обязательствам по выплате долгов и займов.

Доходы обеспечивали функционирование храма, притом никогда не забывалось, что: «Благочестие керкирского народа является источником, доставлявшим и доставляющим эти доходы». Доходы разделялись на регулярные и чрезвычайные, и поступали с подноса, от пожертвований верующих, от треб, от даров, по завещаниям и наследствам, от продажи имущества и украшений, от изданий книг с процентов банковских вкладов и ценных бумаг, от сдачи помещений внаем, сдачи в аренду оливковых доревев и от продажи оливкового масла.

Остров Керкира отождествляется с экономикой и обществом оливкового масла, которое издавна составляло основной источник его дохода. Но и в современную эпоху, даже когда масло потеряло свое первоначальное место в экономике, оно никогда не утрачивало своего антропологического и религиозного измерения в литургической жизни, в приданом, в жизни и смерти.

Исследуя реализацию оливкового масла, можно убедиться, что средний предел каждой продажи со средней частотой продаж приблизительно пять раз в год восходил к 150-160 ионическим литрам или в других единицах исчисления к 5.120 «картушей». Качество его зависело от кислотности, достигавшей от 5 до 9 градусов. Его продавали не только частным лицам, но и Сельскохозяйственному Банку, который платил по рыночной цене и дополнительно давал преимущество освобождения от налогов в пользу муниципалитетов и общин в размере 3%.

События времен оккупации и послевоенный период стали настоящим испытанием для храма: «во Дни лукавые, как оккупации, так и последующие, из которых большинство были скудны доходом богаты расходами, по причине сложившихся новых условий в храме после ужасного водоворота войны, который все перевернул».

Этот период представляет собой начало неблагоприятного развития событий, когда затраты превосходили весьма скромные доходы. Затраты касались необходимых расходов, выплаты зарплат и пособий персоналу и священникам, гонорары внешним сотрудникам, расходы, связанные с требами, ремонтными и консервационными работами, благотворительной деятельностью в отношении «неимущих и инвалидов войны прихожан, в школах, приходах, больнице» и, наконец, различных непредвиденных служебных затрат.

Нагнетаемые экономические затруднения сказывались и в отсрочке необходимых ремонтных работ, таких, как починка кровли храма, пострадавшей в результате бомбардировок во время войны. Эти работы начались спустя десятилетие.

При общем сравнительном рассмотрении финансовых объемов, без приведения абсолютных объемов порядка и денежных единиц, становится очевидно, что ответственные лица ставили перед собой цель рационального и гибкого финансового управления, которое снова пускало доходы в оборот на покрытие расходов и в процессе финансового использования изрядную их часть возвращало в местное общество либо через зарплаты и пособия, либо передаточными оплатами, либо через работы по текущему ремонту и другие.

Небольшая сумма, которая оставалась вне этого оборота, откладывалась в резервный фонд. Его создание и, главным образом, пополнение происходили не за счет сокращения предназначенных на благотворительную деятельность сумм, но скорее за счет уменьшения лишних расходов. Резервный фонд шел на оплату ремонтных работ, на поддержание благотворительной деятельности митрополии, для покрытия затрат на воскресные школы, на покрытие расходов по функционированию бедных приходов или монастырей, а также и на духовные центры и лагерное оборудование.

Экономические модели поведения, запечатленные в систематической описи городской и сельской недвижимости, жертвуемой храму по обету или по завещанию «в память», кроме своей чисто экономической функции могут поведать о связи географического положения с влиянием храма святителя, о разных слоях общества, о профиле жертвователей и вообще о рынке недвижимости. Из нескольких десятков описей недвижимого имущества, представляющими собой те скудные данные, которыми мы располагаем, становится ясно, что жертвователи в большинстве своем проживали в полугородских или сельских районах острова и занимались главным образом земледелием. Что же касается пола, то это были мужчины среднего или зрелого возраста с почти стабильным доходом от сельского хозяйства, Касаясь типа дарений, отметим, что пожертвования представляли собой небольших paзмеров земельные наделы или участки, засаженные оливками, в разных деревнях острова. Недвижимое имущество такое как жилье или магазины жертвовалось редко; такого рода пожертвования размещаются в городе Керкира, а также на территориях за пределами острова. Пожертвования недвижимости, включая дары не островитян, были обычным явлением после благополучного исхода какой-либо серьёзной проблемы со здоровьем жертвователя или членов его семьи.

Согласно кодексам, содержащим решения, пути использования пожертвованной недвижимости были — ее продажа или сдача в аренду. В первом случае была возможность получения более существенного дохода, во втором случае доходы были соответственно ниже. С одной стороны, объяснение этому факту лежит в том, что значительная часть доходов от аренды поглощалась соответствующими расходами на ремонт, ведение хозяйства или различными юридическими затратами, а с другой стороны тем, что в особых случаях, имевших социальную или благотворительную направленность, цена аренды была чисто символической.

На уровне движимого имущества, любые драгоценные приношения представляли собой производное особой связи, Которая возникла в молитвах и молениях верующих Покровителю острова. Таким образом путем ответного дара quid pro quo, вepующие выражали свою благодарность святителю за благодеяния и ответ на их молитвы. Хотя необходимость приношений по обету и даров не имеет богословской аргументации, тем не менее, они являются показателем внутреннего расположения и благочестия людей, тем не менее, материальная сущность даров, как правило изготовленных из драгоценных металлов, придает им еще одно измерение — сокровища или средства обмена.

В противоположность дарителям недвижимости, жертвователями движимых ценностей в большинстве своем были женщины, которые происходили в основном из городской части Керкиры, а также из разных районов за пределами острова, причем такие случаи в некоторые годы явно превосходили вклады местных жительниц. Однако нет полных данных, изучая которые, было бы возможно узнать точный возраст, образовательный уровень или экономическое положение жертвователей. В сравнении снова с дарителями недвижимости кажется, что пожертвования связаны с рождением детей или с решением серьезных проблем со здоровьем не столько самих дарителей, сколько членов их семей и особенно детей.

Распоряжение пожертвованиями представляло процедуру абсолютно прозрачную, которая к минимуму сводила нарушение формальностей и одновременно придавало жертвователям чувство уверенности в том, что их пожертвованием распорядились во благо. Согласно описи, произведённой в феврале 1957 года, в храме находились следующие виды драгоценных пожертвований: а) золотые кольца, браслеты, цепочки, часы, ожерелья, кресты, медальоны, монеты, брошки, именные браслеты, серьги, прочие драгоценности и иконы, общим весом 13. 525 карат и б) серебряные: украшения, монеты, серебряные предметы декоративного искусства весом 273.3/4 унций и еще 95 серебряных и посеребренных лампад.

Процедурой продажи, когда это считалось целесообразным после предварительной оценки предметов, занималась специально созданная для этого комиссия, в то время как в большинстве случаев целью обращения их в монету было помещение денег под проценты «для пользы храмового хозяйства».

Гармоничная структура социальной надстройки опиралась, пусть и периферийно, на функционирование моделей поведения с процессом непосредственной передачи богатства посредством завещаний и выделения приданого. Выделение приданого по своей нравственной, социальной и юридической сути представляло собой своеобразную форму благотворительности, предназначенных храмом для девушек сирот и из бедных семей. Число тех, кому выделялось приданое, не было стабильным. Суммы формировались в зависимости от общей экономической ситуации, и их распределение происходило посредством жребия во время больших церковных праздников. Среди условий для получения приданого, кроме тяжелого финансового положения, считались необходимым безупречная нравственность и возраст от 16 до 25 лет: Также проявлялась забота о выполнении целого ряда случаев, удовлетворявших необходимым условиям (не заключение брака, смерть и т.д.).

Множественное, регулирующее междогматическое присутствие мощей святителя в повседневной жизни Керкиры открывает возрастающую силу почитания их в сознании верующих. Вместе с тем, комплекс богослужебных мероприятий, по всей видимости, идет нога в ногу с потребностями общего социального окружения, которое после 1950 года проходит через переходный период, когда Керкира сталкивается с новой системой ценностей.

В городе, в котором после войны начинается его восстановление, сферой, буквально преображающей его, является туризм и связанное с ним развитие услуг. Осмотические механизмы или механизмы взаимопроникновения уже заняли свое место по отношению к силам рынка, новым принципам и изменениями в социальной надстройке. Как следствие и этих процессов — восприятие религиозного чуда является фактором уменьшения девиации доходов в перспективе улучшения общего финансового статуса.

Такие факты, как обязательное посещение крестных ходов государственными служащими в полном составе во главе с эпархом (с точно определенным списком наказаний в случае неподчинения и перечислением аргументированных исключительных случаев отсутствия) в рамках помпезного проявления религиозности, представляют собой уже далекое прошлое нашей истории, которая с прошлого века постоянно ускоряет свое течение в других ритмах.

Так в годовом цикле крестных ходов мощи святителя Спиридона выставлялись на круглосуточное поклонение с 11 по 13 декабря и с Великой Субботы до третьего дня Пасхи, в то время как, согласно венецианским указам, во всех прочих случаях: «совершался только крестный ход с выносом честных мощей святителя и чудотворца Спиридона. В 1950 году было установлено трехсуточное поклонение святым мощам, соединенное с крестным ходом 11 августа, которое начинается с 10 утра 11 августа и завершается 13 августа в 17:30.

В аргументации решения опирались на причины, связанные со «служением благочестию приходящих поклониться верующих», с «удовлетворением религиозного чувства паломников и народа вообще», с «укреплением веры». Особо подчеркивалось, что: «месяц август для Корфу является месяцем особого наплыва туристов» и, кроме того: «считая необходимым укрепление и продвижение православного религиозного и паломнического движения на Корфу». В практической части, как решения совета митрополии, так и более поздней резолюции муниципального совета касательно маршрута крестного хода, отражена попытка развития религиозного туризма на Корфу.

В общем можно заключить, вне отвлеченных теоретических схем, что определение миссии и служения храма, реализуемое через воплощение принципов и чаяний в ежедневной практике, составили ту действительность, которая отражает создание религиозной и культурной идентичности на уровне институтов и менталитета, будучи, в то же время, связанной с материальными условиями повседневности.

Основным элементом является не функция «сохранившихся объектов», но живая история, историчность коллективной деятельности и чуткости в вихре сплетений большого конъюнктурного времени и окружающих культурно-ценностных брожений, с урегулированием традиционной зависимости человека по отношению к пространству, времени и функциям в более широком смысле слова.

ХРИСТОС ДЕСИЛЛАС