Мощи святителя Спиридона Тримифунтского

Мощи святых, источник освящения и укрепления веры паствы Церковной, всегда пользовались особым почитанием среди верующих. Они представляли собой бесценное сокровище для тех городов, которым посчастливилось принимать их у себя, но были и предметом неблаговидных порой сделок, инициированных городами, особенно средневекового Запада, состязавшимися между собой за силу и славу и втягивавшими мощи известных святых в эти свои состязания.

Мощи Спиридона Тримифунтского и право владения ими семьи Вулгарисов

Мощи святителя Спиридона, согласно устоявшемуся мнению, из-за арабских набегов в конце VII века были перенесены с Кипра в Константинополь. Среди мест пребывания мощей в столице империи упоминаются монастырь Божией Матери Благодатной, обитель Божией Матери Путеводительницы, а с XIV века — храм святых Апостолов. Из этого храма мощи святителя вместе с мощами святой царицы Феодоры и других святых стараниями священника Георгия Калохэретиса после падения Константинополя были перенесены на Керкиру. Говорится при этом, что мощи перевозили на вьючных животных в мешках, набитых соломой, чтобы не привлекать внимания турок, которые владели уже всей материковой Грецией, и что прежде, чем окончательно поселиться на Керкире, Калохэретис короткое время проживал в Парамифье.

Прибытие мощей на Керкиру произошло примерно в 1456 году и не было предано широкой огласке; возможно поэтому в течение многих лет у нас нет свидетельств, подтверждающих пребывание мощей на острове. Однако, согласно преданию, керкирские священники и миряне, православные и латиняне стекались на поклонение святым мощам и обращались с благодарением к Божественному Промыслу, вдохновившему Калохэретиса принести мощи на остров. Мощи святой царицы Феодоры были помещены в храме Святого Афанасия керкирской городской общины. В том же самом храме, возможно, поместили и мощи святителя Спиридона, откуда они впоследствии, около 1489 года, были перенесены в храм Архистратига, который так же принадлежал общине, чтобы около 1531 года быть окончательно перенесенными в построенный в это время в честь святителя храм.

Первым известным свидетельством, подтверждающим присутствие мощей обоих святых на Корфу является приводимое в более поздних документах за подписью дожа решение вайла и капитана Корфу Фомы Мемоса (1467-1469), которым право владеть мощами признавалось за Марком Калохэретисом, сыном и наследником священника Георгия Калохэретиса.

Сохранившиеся письменные документы XV и XVI в., касающиеся мощей обоих святых, связаны с владельческими правами сыновей и наследников священника Георгия Калохэретиса и с передачей этих прав общине Керкиры и семье Вулгарисов. Впервые эти документы были опубликованы Николаем Вулгарисом в его работе Vera Relatione del Thaumaturgo di Corfd Spiridione il santo, которая была издана в Венеции в 1669 году и повторно издавалась в греческом переводе в 1857 и 1880 гг.

Содержание первого известного акта составляет распределение мощей среди сыновей и наследников священника Георгия Калохэретиса. Согласно этому документу, мощи святителя Спиридона перешли во владение Филиппа и Луки Калохэретисов, а мощи святой царицы Феодоры были даны третьему сыну Марку Калохэретису. Далее следует акт, которым Марк Калохэретис дарит мощи святой Феодоры общине города Керкира. Оба акта составлены нотариусом Феодором Вранианитисом, первый — 17 марта 1480 года, а второй — 11 января 1483 года.

Далее идут два документа за подписью дожа, изданные в мае 1489 года, которые признают за Филиппом, как наследником своего брата Марка, право собственности на мощи святых, которые хранил у себя священник Григорий Полиэвктос, возможно в храме, где служил, и давалось разрешение перенести их в Венецию для удовлетворения его (Филиппа — прим. пер.) соответствующей просьбы.

Следующий ряд документов включает те акты, по которым права на мощи святителя перешли семье Вулгарисов. Я имею в виду акт, согласно которому Лука Калохэретис подарил своей племяннице Асимине, Дочери Марии и Филиппа Калохэретиса, свои права на мощи святителя, договор о приданом Асимины, передававший ей и ее будущему супругу Стамателлосу Вулгарису в качестве приданого «честные и святые мощи святителя Спиридона чудотворца, все, как обретаются», и, наконец, завещание Асимины, согласно которому права на храм и святые мощи передавались ее двум сыновьям — священникам Николаю и Артемию и их наследникам. Вплоть до XX века семья Вулгарисов опиралась на эти документы в подтверждении своих прав на мощи святителя.

Однако, в перевод труда Вулгариса (названного на греческом Истинное из-ложение) в 1857 году и в переиздание текста в 1880 году вкрались ошибки в датировки первых двух документов, добавленных к тем, которые были включены в первую публикацию работы в 1669 году. Возникшие в результате ошибок хронологические неточности с вытекающими из них внутренними противоречиями между документами, незнание керкирской просопографии XV века в соединении с тем фактом, что все эти документы доказывают права семьи Вулгарисов на мощи святителя, вызвали серьезные сомнения в отношении точности «официальной» истории перенесения мощей святителя на Корфу в том виде, в каком она была записана Николаем Вулгарисом, а также настороженность в отношении подлинности или точности содержания вышеуказанных документов. Еще больше усугубило ситуацию использование с середины XIX века и далее исключительно перевода «Истинного изложения», возможно, по причине отсутствия в библиотеках Керкиры оригинала, что лишало исследователей возможности сравнить оба текста. Богатая библиография по соответствующей теме раскрывает всю широту и тематику дискуссии, резвившейся в XIХ и, главным образом, в ХХ в.

Основная черта первых исследований этой темы — попытка по-новому изложить историю перенесения мощей на Корфу с перераспределением ролей известных из вышеупомянутых актов лиц, а также исправить ошибки, которые содержатся в уже опубликованных документах. В этих рамках было высказано мнение, что мощи святителя в Константинополе спас священник Георгий Полиэвктис, и уже от него они пeрешли Георгию Калохэретису, а тот оставил их в наследство трем своим детям. Эта точка зрения, которая опиралась на ошибочную интерпретацию дожеской грамоты 14 мая 1489 года, впервые была высказана Стилианосом Влассопулосом в 1808 году и получила развитие в 1909 году у Лаврентия Врокиниса» который, пытаясь поддержать ее, впал в массу противоречий. Несмотря на то, что в 1920 году иеродиакон Георгий (Гропетис) обнаружил и исправил ошибки, вышеуказанное положение повторялось и у позднейших исследователей.

Первым исследователям вопроса приписывается также попытка на основании иногда совершенно фантастических умозаключений исправить ошибки в хронологии, которые вкрались в перевод «Истинного изложения», а в основном исправить ошибку в акте распределения мощей, а также устранить непоследовательности, касавшиеся упоминавшихся в документах лиц, неизвестных в керкирской просопографии конца XV века. Однако нужно подчеркнуть, что, несмотря на возникшие вследствие этого вопросы и озабоченность, содержание актов никогда не подвергалось сомнению, а особенно акт дарения 1483 года использовался как неопровержимый хронологический ориентир для правильной датировки актов распределения и как основа для описания событий, приведших к изданию дожеских грамот 1489 года.

Во второй фазе дискуссии по этому вопросу, временныеграницы которой можно обозначить с 1928 года и далее, и развивавшейся, главным образом, в статьях местных керкирских газет и журнале религиозного содержания «Святитель Спиридон», подход к решению вопроса являет ясные отличия. Кроме того, это был период, в который керкирская церковь с тогдашним митрополитом Афинагором пыталась оспорить законность прав семьи Вулгарисов и обращалась в суды. В некоторых случаях дело дошло до попыток дискредитировать Георгия Калохэретиса и подвергнуть сомнению его моральную чистоту с помощью бездоказательного обвинения в краже мощей в корыстных целях, но главным образом интерес сосредоточился на изучении подлинности двух старых нотариальных актов, равно как и дарственной Луки Калохэретиса и договора о приданом Асимины Калохэрети. В публицистике того времени, где главным действующим лицом был митрополит Парамифии Афинагор, резвившаяся в прошлом проблматика в отношении документов используется в качестве аргумента против их подлинности, и высказывается мнение, что они были изготовлены семьей Вулгарисов для обслуживания собственных интересов. В этих рамках ставится так же под сомнение завещание Асимины Калохэретис, ведутся поиски дополнительного ее завещания, которое никогда не публиковалось, высказываются подозрения, что его скрывают и, Когда эти подозрения опровергаются публикацией дополнительного завещания, весь пафос полемики обращается в упреки завещательнице, отмечающие отсутствие у нее сострадания к беднякам города Керкиры. В тот же самый период Стефан Вулгарис, владелец мощей и священник храма святителя Спиридона, предпринимает попытки опровергнуть аргументы Афинагора, но в основном это пытается делать Сп. Теотокис, который защищает права Вулгарисов и подлинность документов, признавая в то же время, что в их печатную версию вкрались ошибки.

После Второй мировой войны в существующей библиографии вопрос о законности владельческих прав семьи Вулгарисов рассматривается на основании канонов Церкви и известных документов. Так же рассматривается и вопрос о законности использования части от пожертвований храму тогдашним священником Стефаном Вулгарисом. Взгляды на проблему мощей отражают позицию занятую Врокинисом, наблюдаются однако и иные интерпретации, пытающиеся опровергнуть сложившуюся картину во имя восстановления «истины».

В последние годы решение вопроса с актами, а также и всей темы, происходило в тех же примерно рамках, что и в предыдущие годы, с изложением позиции в зависимости от точки зрения исследователя и подчеркнутым высвечиванием отдельных аспектов темы. В это же время, однако, были опубликованы новые документы, касавшиеся мощей святителя, а также новые данные по просопографии XV века, которые привнесли ясность в некоторые вопросы и опровергнули сложившиеся в прошлом предубеждения.

В нынешней ситуации исследователи, кажется, тяготеют к принятию господствующего на протяжении всех этих веков предания о принесении мощей, равно как и к признанию в принципе тех первых документов, которые касаются и поддерживают владельческие права Вулгарисов. Не упускается из внимания и тот факт, что детали событий, тяжбы и претензии, которые, возможно, скрываются в вышеуказанных документах, также как и обнаруживаемые противоречия или неточности в датировке полностью не выяснены. Кроме того, отсутствуют оригиналы актов, которые могли бы разрешить всякие сомнения. Одновременно признается необходимость в новом изучении всей истории с привлечением новых данных, которые были опубликованы в этом промежутке времени, а также в продолжении исследования и попыток восстановить временную последовательность документов, нарушение которой в результате ошибок переписчиков и типографических ошибок, давало пищу всем этим затянувшимся разногласиям.

Завершая данный краткий библиографический экскурс, представляющий интерпретации и предложения прошлого и те опровержения, которые последовали на основании новых и более трезвых подходов, возвращаюсь к неоспоримому факту владения мощами святителя Спиридона семьей Вулгарисов уже с начала XVI века и к обоснованию их прав чередой вышеуказанных документов. Речь идет о положении, как очень удачно было сказано, «оригинальном и по преимуществу важном, которое определяет этим удивительным историческим чудом понятие покровительства свыше, поскольку непрерывное постоянное выражение верности к сохранению святых мощей одной семьей, неоспоримо представляет собой великое чудо, а более сильным примером чуда является «судьба», которая была уготована каждой попытке любого, кто помышлял о насильственном изъятии мощей».